Осенний мадригал - Страница 42

— У меня в доме только одна женщина — это моя жена, — сообщил Анвер Самедов, — больше никого в доме нет. Надеюсь, вы не будете разговаривать с моими детьми, уточняя, кто именно из них убил своего двоюродного дядю?

— Я видел ваших мальчиков, — заметил Дронго, — поэтому не стану этого даже обсуждать. Но вы ошиблись — у вас в доме живет не одна женщина, а две. Есть еще кухарка, и она вчера весь день была на вашей даче.

— Она уходила, — снова вспомнил хозяин дома. — Да, она уходила к матери Парвиза. Она знает, что наши калитки всегда открыты, и перешла через дачу Рагима на другую дачу.

— Ее можно позвать, чтобы я с ней поговорил? — спросил Дронго.

— Она на кухне, — кивнул Анвер, — сейчас мы ее позовем и поговорим.

— Нет, — возразил Дронго, — я лучше пройду сам на кухню. Она не станет ничего мне рассказывать в вашем присутствии.

Старший брат посмотрел на младшего. Тот согласно кивнул головой:

— Ладно. Надеюсь, она не расскажет вам, что я пытался ее изнасиловать или поджечь президентский дворец.

У него было своеобразное чувство юмора, и это все больше нравилось Дронго. Он улыбнулся и спросил:

— Кем вы хотели быть в детстве?

— Что? — смутился Анвер. Потом улыбнулся и сказал: — В цирке хотел работать. Дрессировщиком собак. Они мне очень нравились, но из-за детей мы не можем завести собак — у них аллергия. Говорят, что нельзя держать животных.

Дронго прошел на кухню, где у плиты орудовала пожилая кухарка. Увидев гостя, она всплеснула руками:

— Вам что-нибудь нужно? Зачем вы сами пришли, я бы все подала!

— Ничего страшного, — улыбнулся Дронго, проходя к столу, рядом с которым стояло несколько стульев. — Садитесь, пожалуйста, мне нужно с вами переговорить.

Мина-ханум, недоверчиво глядя на незнакомого гостя, села на стул. Она была в темно-синем платье. Фартук она сняла и положила на спинку другого стула.

— Извините, что я отвлекаю вас от работы, — начал Дронго, — но я хотел бы поговорить с вами о вчерашнем убийстве.

— Такое страшное несчастье, — вздохнула она, — кто мог подумать! Парвиз был молодой и очень известный журналист. Такое несчастье для всей семьи…

— Вы его хорошо знали?

— Не очень, они ведь не жили рядом с нами. Здесь жил его старший брат Надир со своей семьей. Но я хорошо знаю их маму Арзу-ханум. Такая прекрасная женщина…

— Парвиз здесь часто появлялся?

— Не часто. Он иногда приезжал к своему старшему брату Надиру. Хотя очень редко. Раза два или три. Когда собирались гости, нас приглашали помочь — меня и кухарку с соседней дачи.

— А почему ее не было вчера на даче?

— Она поехала в город к своему внуку. Эсмира-ханум отпустила ее заранее. На два дня.

— И вы остались одна на три дачи?

— Ничего страшного. На соседней даче, кроме хозяйки, никого не было, а на третьей оставались мать и жена бедного Парвиза. Поэтому я помогала всем, кто меня просил.

— Вчера вы ходили на другие дачи?

Женщина нахмурилась. Она была богобоязненным человеком и считала, что ложь не только унижает говорившего, но и является большим грехом. Поэтому она молчала. Дронго терпеливо ждал.

— Ходила, — сообщила наконец Мина-ханум. — Меня вчера полицейские тоже спрашивали. Я сказала, что ходила помогать готовить долму.

— Когда это было?

— Днем. В три часа или в половине четвертого.

Долмой называется национальное блюдо, состоящее из бараньего фарша, уложенного вместе с рисом в виноградные листья. По правилам кулинарного искусства, каждая долма должна быть очень небольшого размера, примерно на пол-листа, в который заворачивался фарш.

— Когда вы вернулись? — поинтересовался Дронго.

— Через час, — сообщила женщина, чуть нахмурившись. Он почувствовал, что она почему-то нервничает.

— Вы знали про открытые калитки?

— Конечно, знала. Мы ведь столько ходили друг к другу! Дома так построили, чтобы их охранять по заборам. А внутри охранять не нужно, все жили как родные. — Сказав последние слова, она опустила глаза, словно раскаиваясь, что говорит неправду.

— Возвращаясь, вы никого не видели? — поинтересовался Дронго.

— Никого, — сказала она с заметным усилием.

— А когда туда шли, тоже никого не встретили?

— Простите меня, — вздохнула кухарка, — я не хочу вас обманывать. А правду говорить я вам тоже не хочу. Простите меня и не задавайте мне больше вопросов. Я и так вчера солгала в присутствии Анвера-муэллима, когда полицейские меня спрашивали, кого я видела. Я сказала, что никого, и они меня отпустили.

— Вы разговаривали с ними в присутствии хозяина дома? — догадался он. Полицейские явно допустили ошибку.

— Да, — вздохнула она, — мне очень трудно говорить неправду. Я так привязана к этому дому, к его детям…

— Именно поэтому вам лучше говорить правду.

— Нет, — сказала она решительным голосом. — Я не стану больше ничего говорить. Пусть меня накажет Аллах, но я не буду вам ничего рассказывать. Я не хочу никого обманывать, а правду я вам все равно не скажу.

— Тогда обвинят Анвера-муэллима в убийстве своего двоюродного брата, — спокойно произнес Дронго.

— Что вы такое говорите? — запричитала кухарка. — При чем тут несчастный Анвер-муэллим. Он такой хороший человек! Немного деньги любит, но для мужчины это не такой страшный грех. Зато семью содержит, жену и двоих мальчиков. И другому мальчику помогает от первой жены.

— Кроме него, на даче не было других мужчин, — пояснил Дронго. — Охранники сидели в своей комнате и следили за подъезжающими машинами. Вчера Анвер-муэллим вернулся домой днем и был единственным мужчиной на дачах в момент убийства.